Короткая новелла о нас ...
Бомбила свернул во дворик и неожиданно попал на каток, по всей видимости образовавшийся после очередного внезапного прорыва трубы и наконец притормозил, скрипя морозным снегом, у знакомого подъезда. Барсеткин протянул водителю заранее уговоренную сумму и с видом человека, давно привыкшего к VIP обслуживанию, открыл дверь почти новых жигулей четырнадцатой модели и смело погрузил в снег, старательно начищенные полусапожки, грустно называемые в народе уже лет двадцать -"прощай молодость". За ногами в дверном проеме показалось в меру добротное тело одетое в шикарную кожаную куртку, отороченную мехом не известного животного. Открыв заднюю дверь, Барсеткин галантно протянул руку и извлек наружу молодую женщину, одетую в длинную норковую шубу, стандартной модели "колокольчик" - дизайн которой отлично скрывал лишний вес не одного поколения женских тел. Марина Барсеткина была в том дивном возрасте, когда женщина еще пытается одеваться под стать той Марине (в девичестве Синициной), которая при первой же возможности, лихо отплясывала в мини и коротких топах, но получалось у нее втиснуть себя во все это великолепие уже не так просто. Кодовый замок на двери подъезда, не постижимым образом работающий без какой либо электроники, мистически лязгнул, пропуская на плохо освещенную лестничную площадку, заполненную знакомым с детства, а потому едва ли не приятным запахом. Надо отдать должное реформам ЖКХ, проводимым под неустанным руководством нашего Кормчего, подъезд не был изпещрен наскальной живописью и даже был покрашен на военный или тюремный манер зеленой краской по принципу белый верх - зеленый низ. Звонок в дверь, как и положено в эпоху рингтонов, одарил дивной мелодией, дверь распахнулась и на пороге как на картине, украшенной багетной рамой дверного проема, появилась хозяйка торжества, не сравненная Юлия Шехуренко, для своих просто Юлька или после энного количества спиртного просто Шухер. Именинница, натянуто улыбнулась, проворковала стандартное: здравствуйте, ... проходите, сейчас дам вешалку, ... вот тапочки, заглянула в пакетик с подарком, протянула томное спасибо и тут же исчезла в предпраздничном вихре. Гости, большей частью не знакомые Барсеткиным люди, уже сидели за плотно заставленным всякой снедью столом. Некоторую неловкость создавал возраст присутствующих, создающий атмосферу дискотеки кому за сорок. Разница в десять лет, теоретически не столь внушительная, в жизни часто пугает тех кто моложе, наглядно показывая неизбежное. Быстро представившись, Барсеткины тут же ушмыгнули на кухню, чтобы скрыть образовавшуюся неловкость за спасительной сигаретой. Кухня встретила приветливо, улыбнулась парой знакомых улыбок, рассеяла неловкость и заполнила на миг образовавшуюся пустоту запахом допекающегося пирога. Женщины мгновенно нашли тему для разговора. Барсеткин вначале старательно пытался участвовать в дискуссии, но вскоре оставил это занятие, сообразив наконец что выглядит он достаточно комично, так как с трудом понимает о чем речь, из чего сделал вывод, что собеседники обделены умом, а следовательно продолжение не имеет смысла. Наполнившись ощущением собственной значимости, он затушил сигарету и с достоинством, не торопливо поплыл в зал, в надежде найти свободные уши среди нового не знакомого электората. Барсеткин уже было начал прикидывать, с чего бы начать, утверждение своего социального статуса в не привычной для него среде полу-пенсионеров, но тут распахнулись врата кухни и в комнату влилась не большая процессия, возглавляемая хозяйкой, торжественно держащей в руках румяный пирог. Комната заполнилась запахом сдобы, корицы и яблок; пирог приземлился на комод; гости на табуретки; водка и коньяк в стаканы и как говорил "Михал Сергеич" процесс пошел ! Первый тост из уст Юлькиной сестры, дамы основательной, работающей где то в сфере ЖКХ, по слухам не на самой последней должности, прозвучал торжественно и бодро, напоминая собой открытку к дню рождению, из тех современных ,что из супермаркета, у которых поздравительный текст уже заранее отпечатан в типографии. Гости выпили, комната наполнилась легким звоном посуды, уговорами попробовать то или иное блюдо и наконец наступило предложение не пора ли нам пора, поступившее от не знакомого Барсеткину, угловатого мужика, не по случаю одетого в примитивные джинсы и кофту неприятно-голубоватого цвета. Мужик, которого как выяснилось, звали Андрей, ограничился до не приличия коротким поздравлением, без причины улыбнулся и предательски отказавшись от водки, протянул к имениннице, для традиционного жеста, бокал красного вина. Юля улыбнулась в ответ, почему то покраснела, ... поблагодарила, путаясь в словах и села на место с видом человека, который явно не все сказал, что хотел. Гости снова уткнулись в тарелки, воцарилась долгожданная тишина, граничащая с неловкостью, Барсеткин уже было собрался порадовать гостей чем то умным, например заранее заготовленным анекдотом про еврея, но тут тишину вспорола китайская трель дверного звонка, хозяйка побежала открывать дверь, безнадежно увлекся за собой внимание присутствующих, включительно кота. Из прихожей донеслись звуки поцелуев, которые с такой театральной громкостью умеют издавать только женщины, и на пороге появилась, хорошо знакомая Барсеткину, Лариса Селезнева. Как я рада вас видеть, произнесла она нараспев, снимая верхнюю одежду, под собственные комплименты к хозяйке и ко всем присутствующим, как под музыку. Продемонстрировав все, что было в данной ситуации возможно, Лариса с некоторым разочарованием опустилась на стул, демонстративно налила себе сок, выслушала все полагающиеся в этом случае упреки и на долго затихла, погрузившись в одной ей известные воспоминания. Гости явно загрустили, повисла пауза, во время которой Барсеткин окончательно осознал, ту пропасть, которая разделяет его с присутствующими, опрокинул почти подряд три рюмки водки и отправился на кухню, отполировать все это сигаретой. Мужчины, не сговариваясь, как животные по зову инстинкта, потянулись следом с разных концов стола. Закончив церемониальное шествие к пункту назначения, курильщики продемонстрировали друг другу свои предпочтения в области потери здоровья и в комнате повис удивительно демократичный запах смеси отечественного эээ... скажем эконом класса табака и западных сортов, предлагающих чарующую возможность потерять здоровье с комфортом. Мужик в голубой кофте, он же Андрей, как и следовало ожидать, закурил отвратительную тонкую сигарету, диаметр которой не как не укладывался в представление Барсеткина о правильной жизни и подло разрушал, веками устоявшиеся этические нормы поведения настоящего мужчины. Инстинкт самосохранения, присущий Барсеткину с детства, всю жизнь помогавший легко выпутываться из сложных ситуаций, всегда вставая на сторону большинства, подсказал что съязвить надо позже. Тем не менее выпитое не давало покоя и Барсеткин, без всякого предисловия, пустился в довольно долгий рассказ, пестривший фамилиями известных в городе людей, их участием в различных ЗАО и ОАО (бенефициары которых в действительности, до сих пор не известны налоговой полиции), описанием чьих-то коттеджей и специального отношения их владельцев к его персоне. Насладившись рассказом, проходившим почти в полной тишине, Барсеткин ощутил неодолимую жажду и осушил одним глотком стоявшую на столе кружку пива, столь кстати принесенную кем то из гостей. Из зала доносилась какая то музыка на вражеском английском, и он понял, что просто обязан помочь этим людям, донести до них настоящую, душевную музыку. С видом проповедника, Барсеткин торжественно проследовал из кухни через всю комнату к источнику скверны и прекратил сие святотатство, нажав на стоп. С Юлькиной помощью он извлек из коробки нужный диск и комната наполнилась пронзительным чередованием трех аккордов, на которые как масло на батон, отлично намазывались такие простые, и такие щемящие сердце рифмы как, братан - пацан или прости - не грусти. Снова захотелось выпить, что и было немедленно сделано не смотря на протесты жены. Песня закончилась, именинница предательски сменила диск, женское население пустилось в бесконечный пляс, время замедлилось и вдруг ... Барсеткин неожиданно ощутил себя в самом центре зала, выделывающим под музыку странные движения руками и ногами. Как не странно, сей факт не казался странным, все происходящее казалось абсолютно нормальным и он продолжил свой танец павиана в окружении самок. Наконец все устали, затихла музыка и присутствующие распределились по не большой комнате мелкими группами, невероятным образом расширив границы пространства. Обстановка отчасти стала напоминать модную тусовку из телевизора, если бокалы с шампанским заменить на рюмки и пивные кружки, а неторопливые беседы на ожесточенные споры на повышенных тонах. С нарастанием градуса, споры смещались из бытовой сферы в политическую и даже дамы, в обычной жизни не интересующиеся политикой, начали выражать активную жизненную позицию. Суть споров сводилась к отстаиванию трех точек зрения, заботливо выработанных в Кремле партией и правительством и скрупулезно донесенных до населения посредством свободного телевидения. Само по себе, наличие трёх точек зрения, безоговорочно опровергало злые оппозиционно настроенные языки, без устали твердившие на деньги "Госдепа" США о якобы отсутствии свободы слова. Присутствующие с удовольствием обрушивали друг на друга, день и ночь произносимые с экран аргументы, в конечном итоге приводившие к единственному выводу, тем самым консолидируя общество, не забывая при этом и о плюрализме мнений. Победоносно закончив пассаж фразой диктора из последней программы новостей первого канала, Барсеткин пустился на безнадежные поиски давно закончившейся водки, удовлетворился остатками пива и начал поиски жены, явно с целью издать приказ о не медленной и парадоксально победоносной капитуляции на такси. Поиски по квартире не дали результата и Барсеткин решительно направился на улицу, где и обнаружил жену в компании виновницы торжества, бутылки прикупленного на углу пива, пытающуюся вызвонить хоть какое то такси. Решительно взяв инициативу в свои руки, а именно не взирая на протесты, потащив жену к проезжей части на не твердых ногах, Барсеткин потерял равновесие и неожиданно воткнулся в сугроб головой и отключился, застыв в странной страусиной позе. К счастью приехало такси, заказанное другими гостями, не смотря на забавные звуки – нечто среднее между мычанием и хрюканьем (по странному совпадению именно так делают страусы) Барсеткина по древнему русскому обычаю погрузили вперед, "евонную" жену назад и такси растворилось в уютных огнях ночного города, на прощание, как и при встрече скрипнув морозным снегом.